Со временем Пушкин разошелся на цитаты, был принят в бытовой обиход. Его мысль пронизывает сознание представителей самых разных социальных групп и профессий. У деревенского мальчишки или студента, профессора истории или философии, лингвиста, писателя — у каждого свой Пушкин: кому-то интересны его сказки, кто-то наслаждается его лирикой или ясностью мысли, высказанной в прозе. Но одновременно он и один на всех. Почему?
Начнём издалека. После грандиозных побед русского оружия в кампании 1812–1814 годов ожидание гения достигло своей кульминации. В эти годы был еще жив Державин, чья слава певца побед Екатерины II была исключительно велика. Более того, военная кампания выдвинула нового кандидата на роль первого поэта — Василия Жуковского. Его «Певец во стане русских воинов» был самым популярным стихотворением военных лет. А «Послание императору Александру» стало обоснованием внешнеполитического и идеологического курса русской монархии в первые годы после победы над Наполеоном. Но именно статус придворных поэтов мешал им восприниматься в качестве поэтов народных. К тому же страна, пережившая, возможно, самый героический момент своей истории, напряженно ждала нового имени.
«Пришла пора — она влюбилась», — писал Пушкин в «Евгении Онегине» о чувствах, проснувшихся в Татьяне. Так и Россия — сразу же, с первого взгляда влюбилась в своего гения. Первыми откликнулись собратья. «Пушкин уже в лицее перещеголял всех писателей», — сказал Державин Сергею Тимофеевичу Аксакову, послушав, как юный поэт на лицейском экзамене читает свое стихотворение «Воспоминания в Царском Селе». «Задавит, каналья!» — писал восхищенный Вяземский Батюшкову после того, как они с Жуковским прочитали то же самое стихотворение. Получив письмо, Батюшков, в то время знаменитый поэт, отправился познакомиться с 15-летним юношей в Царское Село.
Публика быстро подхватила эту оценку. А главное — в нее поверил сам Пушкин.
В течение нескольких десятилетий после смерти Александра Пушкина в 1837 году многим казалось, что историческая роль поэта исчерпана и его следует отнести к разряду завершенных — классических — явлений литературы.
Когда в июне 1880 года (спустя 43 года после гибели поэта) в Москве открывали памятник Пушкину, то это событие стало громадным трехдневным празднеством, торжеством русской литературы, начинавшей в то время обретать мировое признание.
Мог ли предвидеть Аполлон Григорьев, что в начале XX века перед лицом неминуемой гибели, краха старого мира поэты условятся перекликаться («аукаться») именем Пушкина «в надвигающемся мраке»? Мог ли представить Владислав Ходасевич, который и предложил в 1921 году отыскивать единомышленников, «своих», через отношение к Пушкину, что в лютые блокадные дни 1942 года в Ленинграде у дома на Мойке, 12, сойдутся несколько человек, чтобы 10 февраля отметить годовщину смерти Пушкина, и что единственно произнесенные тогда слова «Красуйся, град Петров, и стой / Неколебимо как Россия...», приобретут новый, всепобеждающий смысл? Нет в нашей истории другого поэта, с которым общественное сознание так легко продолжало бы давно начатый разговор «по душам», так живо «аукалось». Причина тому не только в гениальности Пушкина–художника и мыслителя, но в гармоничной цельности его миросозерцания. Кажется, что его тексты содержат естественный отклик и точные ответы едва ли не на все вопросы, встающие перед человеком со дня его рождения до смерти.
Пушкин для русского сознания — это и «смутное влеченье чего-то жаждущей души», и «сказка ложь, да в ней намек», и иронично-мудрое «чорт догадал меня родиться в России с душою и талантом», но также и сердечное «веленью Божию, о Муза, будь послушна!» и пронзительное «я жить хочу, чтоб мыслить и страдать»!
Что можно почитать о жизни и творчестве А.С.Пушкина в библиотеках города:
Еще больше о Пушкине и его современниках здесь:
Быкова Лариса, библиограф МБУК "Саяногорская ЦБС"